25 янв. 2016 г.

Владимир Щербань: “Искусство объемнее диагноза болезни”. Интервью с режиссером перед встречей в Чикаго


В рамках фестиваля “Shakespeare 400 Chicago” c 5 по 14 февраля в Чикаго пройдут гастроли Белорусского Свободного театра. Всемирно известная труппа покажет спектакль “Король Лир” в постановке Владимира Щербаня. В эксклюзивном интервью режиссер рассказывает о спектакле, актерах, первых десяти годах Свободного театра, о прошлом, настоящем и будущем...
 

Известный своими радикальными художественными высказываниями Свободный театр и классический Шекспир, динамичные постановки в жанре документального театра, основанные на личном опыте актеров, и пятиактный “Король Лир” – как совместить эти, казалось бы, несовместимые планеты?! Однако за десять лет своего существования Свободный театр неоднократно доказывал, что для него нет ничего невозможного.
Все началось с идеи театра “Глобус” накануне XXX Лондонских Олимпийских игр провести свою Международную театральную Олимпиаду. По условиям организаторов тридцать семь пьес Шекспира прозвучали на тридцати семи языках силами тридцати семи национальных театров. (Одна постановка была сделана на языке глухонемых.) Беларусь в Лондоне представлял Свободный театр. Коллективу досталась главная жемчужина – “Король Лир”. Владимир Щербань рассказывает:

- Вначале я был категорически против. Не против “Короля Лира” - против самой идеи постановки Шекспира нашим театром. За год до этого мы обсуждали с вами в Чикаго выбор репертуара и я говорил, что больше не хочу никакой классики. На тот момент казалось, что Шекспир противоречит нашим художественным задачам. Это не наша тема. Не хотелось всей этой театральщины... До Свободного театра я работал в Минске в Национальном Купаловском театре и считался мастером постановки классических пьес. Мой первый спектакль на большой сцене – я его сделал, кажется, в двадцать два года, когда работал в Могилеве, - был “Бешеные деньги” по пьесе Островского.
Я помню, вы приехали в Чикаго с Пинтером и вспоминали про ваши спектакли по Островскому. Слабо верилось...
- “Бешеные деньги” шли в Могилеве десять лет. Тогда мне было интересно работать с классическим материалом. Будучи молодым человеком, меня интересовала не столько архаика, сколько сам театр, разные драматургические конструкции. Потом я этим пресытился и перешел в документальный театр. К 2005 году все совпало: и личные запросы, и возникновение Свободного театра... И вот спустя семь лет меня опять зовут ставить классику. А Лир – не Лир - это было не важно. Для нас не было никакого поэтически-романтического выбора. Мол, мы хотим “Короля Лира”. Нет. Лир нам случайно достался. Но мы же знаем, что случайностей не бывает...
Более того, Свободный театр никогда и ничего не ставил по заказу. Смешно, но получается, что “Король Лир” - единственный спектакль театра, сделанный по заказу.
- По художественному заказу. В предложении театра “Глобус” было нечто заманчивое. Сама идея – сыграть Шекспира, представить страну на международном уровне – в этом был азарт и вызов белорусской власти! И, конечно, Олимпиада. Всегда очень хотелось принять в ней участие. Пусть не в настоящей, так хотя бы в театральной. А в составе участников были хорошие режиссеры: Некрошюс с “Гамлетом”, например. Было интересно посостязаться…

Международная театральная Олимпиада открылась 23 апреля 2012 года, в день рождения Уильяма Шекспира. Каждый из тридцати семи спектаклей показывался два раза. Среди участников - театр из Вильнюса “Meno Fortas” со спектаклем Эймунтаса Някрошюса “Гамлет”, Московский театр имени Е.Вахтангова со спектаклем “Мера за меру” в постановке Юрия Бутусова, Грузинский драматический театр имени К.Марджанишвили со спектаклем “Как вам это понравится” в постановке Левана Цуладзе, Театр имени Кохановского (Польша) с “Макбетом”, Шекспировская компания из Бремена со спектаклем “Тимон Афинский”, израильский театр “Габима” с “Венецианским купцом”, Национальный театр Армении с “Королем Джоном”, театр из Кийото (Япония) с “Кориоланом”. Единственной театральной компанией из США, приглашенной к участию в Олимпиаде, стал Чикагский шекспировский театр с “Отелло”.
Мировая премьера белорусского “Короля Лира” состоялась 17 мая 2012 года.


Вы чувствовали творческое соревнование?
- Сказать по правде, ничего я не чувствовал. Более того, мне даже не удалось посмотреть ни одного спектакля. Были очень сжатые сроки, шла интенсивная работа, параллельно я делал два спектакля. После пилотной версии и приза за инновацию в Эдинбурге я “доводил до ума” “Минск 2011...” перед туром по Британии. (Спектакль “Минск 2011. Письмо для Кэти Акер” произвел настоящую сенсацию на одном из самых престижных международных театральных фестивалей в Эдинбурге. По итогам фестиваля постановка Щербаня получила премию “Fringe 2011” и высочайшие оценки критиков главных британских газет. В 2013 году с этим спектаклем театр гастролировал в Чикаго – Прим. автора.) К премьере “Короля Лира” жутко устали все. Как любое большое событие, удовольствие получают все, кроме тех, кто его делает. Честно говоря, я не ожидал такого приема, не ожидал, что многие назовут нашего “...Лира” чуть ли не самой яркой постановкой фестиваля. Русская аудитория реагирует на какие-то актерские вещи, а британцы - на некий концепт. И британцы смотрели, открыв рот, читая субтитры, своего Лира... Я не подозревал, что в Англии ТАКОЙ культ Шекспира. Абсолютно естественный, ниоткуда не насаждаемый культ. “Король Лир” – вершина карьеры любого британского режиссера и актера. Если ты поставил “Короля Лира” – ты состоялся, если сыграл главную роль – остался в истории... Удивительно! У меня нет такого пиетета к Шекспиру.
Как вам работалось с текстом?
- Поначалу нам предлагали играть спектакль на русском языке, но мы на это не пошли, потому что тогда терялся смысл самой идеи. Мы хотели, чтобы пьеса Шекспира прозвучала на белорусском языке. Кстати, замечательный поэт Арсений Тарковский говорил, что белорусский язык гораздо ближе к языку Шекспира, чем русский, и белорусские переводы более точны, нежели русские... Вначале было страшно. Казалось, что мне предлагают вернуться назад. Опять читать пять актов, сходить с ума, как все это сокращать... Благо, на помощь пришел Николай Халезин. Мы работали с переводом Юрия Гаврука, сделанным в тридцатые годы. Коля взял на себя всю работу по драматургической адаптации текста. Он многое сократил, потом мы сократили кое-что в процессе работы, потом я еще сократил... Наш спектакль – наверно, самый короткий “Король Лир” в истории. Он идет примерно два часа с одним антрактом.
А теперь расскажите, пожалуйста, как вы “присвоили” себе Шекспира?
- Нам досталась “главная жемчужина” и самая трудная пьеса Шекспира. Для меня это был, скорее, ночной кошмар, начиная от объема текста и заканчивая количеством персонажей. Театр-то у нас маленький тогда был. Он и сейчас небольшой, а тогда было пять-шесть актеров. Мне как режиссеру надо было все перевести на сценический язык, оживить и, главное, заинтересовать самого себя... Мы репетировали в Лондоне. Рядом с театром Янг Вик, где мы являемся резидентами, есть театр Олд Вик, который на тот момент возглавлял Кевин Спейси. Для репетиций он нам любезно предоставил... тоннель под железнодорожным полотном. Звучит красиво, но выглядит ужасно. Сырость, шум... Поезд проезжает – мы молчим... Мы прочитали пьесу, а потом я попросил отложить текст в сторону. Между нами и текстом - громадная пропасть. Нарисовали схему, кто кому приходится, и я сказал: “Давайте просто читать ремарки и играть по ним”... Мы были такими варварами, если угодно. Я предложил работать так, как мы привыкли, поискать решения через личный опыт. Первые две недели мы так и делали. Я помню, когда зашли организаторы, они не поняли, что мы репетируем. Потом, когда мы нащупали понятный для себя конфликт, я попросил актеров потихоньку вставлять шекспировские фразы... Постепенно, как мне кажется, естественным образом, через свой опыт, мы “присвоили” себе Шекспира. После премьеры ко мне подходили многие люди, в том числе – драматурги, и говорили: “Вот теперь мы понимаем, про что Шекспир написал”. Вокруг так много версий и интерпретаций, что творческий человек невольно попадает в плен. Я ничего не смотрел и не читал. Боялся, чтобы мне никто не забил голову никаким концептом. Единственное – я с детства помню отрывки из фильма Козинцева. Я не люблю его шекспировские экранизации. Мне всегда они казались немного неестественными. Я с интересом прочитал, что Параджанов после просмотра “Гамлета” обвинял Козинцева в трусости. Он говорил, что Козинцев в своей работе не занял никакой позиции. Параджанов предложил: “Дайте мне ваши картины “Король Лир” и “Гамлет”, и я сделаю совсем третий фильм из вашего же материала и покажу вам, что такое Шекспир”. Здесь я согласен с Параджановым... В Шекспире мне было интересно найти что-то свое. Лучше или хуже, но свое...
Так “про что Шекспир написал”?
- “Король Лир” – жестокая пьеса, в которой нет ни хороших, ни плохих. Те, кто вчера воевали за добро, сами незаметно для себя, из лучших побуждений, как это и бывает в жизни, превращаются в деспотов и тиранов. Адская эстафета насилия. Основной конфликт в пьесе – конфликт поколений. Живя в Беларуси, ты явственно это ощущаешь. Вся Беларусь – это конфликт поколений. Конфликт между бабушками и дедушками – замечательными людьми, прошедшими через многие испытания, но оставшимися в жуткой советской иллюзии, - и новым поколением молодых людей, принадлежащих к другой, европейской культуре. Столкновение поколений: то, на чем Лукашенко сделал свою предвыборную кампанию и на чем пытается играть сейчас.
Пьеса начинается знаменитой сценой в Тронном зале. Король отрекается от престола в пользу дочерей. Он сумасшедший или специально ссорит дочерей?
- Трудно сказать. Одно другому не противоречит. Для меня Лир – крайне деспотичный человек, уверенный в себе и собственной власти. Именно за это он в результате и пострадал. Вот и все. Нет, никого он не ссорит. Никаких сложных психологических ходов я не вижу. Это пьеса об открытом столкновении. Лиру тяжело быть слабым. В нашей трактовке все очень жестко. Лир отдает свою дочь замуж за нелюбимого старика. Отвратительные, жестокие вещи, если перевести на бытовую ситуацию. Конечно, есть физиологическое разрушение организма, но мы не играем старость. Коллектив у нас молодой, и играть стариков было бы странно. Король Лир Олега Сидорчика полон сил. Он оказался хрупким, потому что его переиграли. Там есть какая-то определенная наивность Лира и его компании. Король теряет в прямом и переносном смысле власть над людьми и над собой. Тут главным мне кажется трагедия власти, потеря ее. Король Лир, как жертва – это не наш спектакль. Какая же он жертва?
В Шекспировском театре в прошлом сезоне шел “Король Лир” в постановке художественного руководителя Барбары Гейнс. В ее трактовке у Лира развивается деменция с первой сцены. Гейнс мне говорила, что ни один тиран в здравом уме не разделит свое королевство, поэтому Лир в начале пьесы уже не в своем уме. Мне кажется, эта трактовка больше подходит для истории болезни, нежели для театра. А вы как думаете?
- Во время ноябрьского фестиваля “Staging a Revolution” после каждого спектакля у нас проходили дискуссии. В обсуждениях принимали участие ученые, врачи... Это было любопытно – услышать точку зрения профессионалов. После “Психоза” говорили о суициде, после “Короля Лира” - о деменции. Но ведь “Психоз” – это не только о проблеме депрессии. Пьеса гораздо глубже. Мне кажется, что все сводить к диагнозу немного наивно. Искусство не ставит диагноз болезни. Искусство глубже, объемней диагноза. Мы же не в палате, мы же не медицинский альманах. Мотивировать действия Короля Лира диагнозом можно, но тогда зачем пять актов? Все можно сказать в трех сценах... Мейерхольд собирался ставить Отелло и спрашивал окружающих, про что эта пьеса? Ему отвечали: про ревность. Конечно, там есть ревность, но тогда зачем первые два акта, где ревности нет? Давайте сыграем последний акт и разойдемся. Мейерхольд замечательно говорил, что “Отелло” – история про то, как опасна интрига. Надо найти такую идею, которая бы включила в себя все элементы интриги. Поэтому в первых двух актах “Отелло” подробно прослеживается, как она – интрига - закручивается и как она медленно начинает пожирать всех, включая главного интригана. То же самое с “Королем Лиром”. Вариант с деменцией возможен, но недостаточен. А почему остальные герои так странно себя ведут? Что, у всех деменция?.. Для некоторых просто признать факт возраста и необходимости помощи страшнее смерти. Все замечательно на бытовом уровне и совсем не так красиво на эмоциональном.
Как изменился спектакль со времени премьеры?
- Изначально спектакль делался для сцены лондонского театра “Глобус”. Эта сцена специфическая: с колоннами, дверными проемами, прикрытыми шторами, из которых появляются актеры... Во время фестиваля мы сыграли два премьерных спектакля и через какое-то время вернулись в этот театр и играли уже в течение недели. Через пару лет мы сыграли “Короля Лира” на шекспировском театральном фестивале в Сербии. Снова - под открытым небом, с шикарным видом на Дунай. Актеров сжирали комары, и это добавляло “кровавого месива”... А потом, наконец, появился театр Янг Вик с первой для “Короля Лира” сценой под крышей. Тогда мы увидели, что у нас нет светового решения. На открытом воздухе мы не использовали свет. Пришлось кое-что поменять... Это как теннис под открытым небом и в закрытом помещении. Некое другое качество… Принципиальных изменений нет – только технические.
Это так круто – сыграть “Короля Лира” на исторической сцене театра “Глобус”! Я был очень рад за вас, за всех актеров, за нашего белорусского Короля Лира – Олега Сидорчика...
- О такой роли можно только мечтать! Олег – очень взрывной актер. Конечно,  это пик его актерской карьеры. Я рад, что он пришел к этой роли таким неожиданным путем и органично в ней существует. Олег работает на пределе возможностей. Роль обязывает, тут нужен актер - бык! Много текста, бег, вращательные движения, сильнейшие поддержки. Я уже не говорю про психологическое наполнение. Лир - роль, требующая мощных физических сил и полной актерской отдачи. Олег, конечно, этому соответствует... В Минске мы не играем “Короля Лира”. Эта роль остается за Олегом. Есть роли, в которые невозможно сделать ввод. Олега никто не может заменить. Мне вообще трудно делать вводы. Естественный процесс рождения персонажа во многом диктуется психодинамикой исполнителя. В нашем спектакле большое значение имеет “блуждающая” роль Шута. У нас был замечательный первый Шут - Павел Аракелян. Он – музыкант, играл на саксофоне, написал все музыкальные репризы к спектаклю. Обстоятельства так сложились, что его надо было заменить. Я пригласил британского актера. Он не только играл на саксофоне, но и был единственным англоговорящим. Спектакль шел на белорусском языке, а Шут говорил на английском.
В этом уже было какое-то шутовство…
- И шутовство, и определенный концепт многие критики узрели. В Чикаго вы увидите третьего исполнителя этой роли - актера Элиаса Файнгерша. Он живет в Швеции и прилетает к нам на спектакли. Он играет на тромбоне, что еще ближе к звуковому ряду военной истории. Он старательно выучил текст и, поскольку он самый зрелый Шут, добавил поколенческий конфликт. Каждый новый Шут – новый этап в жизни спектакля... В ролях дочерей Лира – наши прекрасные актрисы Яна Русакевич, Марина Юревич, Виктория Биран... В спектакле 2012 года дебютировали наши студенты. Сегодня любопытно наблюдать, как они растут, превращаясь в зрелых актеров. В этом тоже польза классической драматургии. Она дает возможность артисту не только эксплуатировать свой опыт, но и расти, развиваться. Это очень важно.
Можно ли сказать, что вы удовлетворены результатом и на афише Свободного театра рядом с современными авторами Шекспир располагается органично?
- Да. Этот спектакль повлиял на развитие театра. У театра не было практики работы с текстами такого плана, с характерами, которые развиваются на протяжении пяти часов. Современный театр другого темперамента: яркий, динамичный. В “Короле Лире” есть сцены, которые не имеют никакого отношения к тому, что написал Шекспир. Это наши ассоциации с нашей действительностью. Именно после этого спектакля мы начали пробовать совмещать классические тексты с документальным материалом. Я считаю, что это высвободило определенную энергию и расширило наше художественное поле. В этом плане я очень доволен. Было тяжело, не скрою, очень тяжело, но интересно. Для нас спектакль стал мощным движением вперед. Николай Халезин в своем спектакле “Trash Cousine” использовал кое-что из шекспировских текстов, в спектакле “Price of Money” я использовал пять сцен из Аристофана. Это ведь любопытно – совместить документальный театр с театром классическим. Так и должно быть! Это - нормальный путь европейского театра: от классики до документального материала. При этом я очень спокойно отношусь к тому, что сделано. Меня гораздо больше беспокоит то, что еще предстоит пройти.
Судя по прессе, ажиотаж вокруг вашего “Короля Лира” не проходит до сих пор.
- Ажиотаж вокруг этого спектакля не проходит именно со стороны британской публики. В Музее Виктории и Альберта в 2012-13 годах была экспозиция, посвященная самым интересным постановкам Шекспира в Лондоне. Событие было исключительно британское. В числе участников выделялся Питер Брук с его макетом спектакля “Сон в летнюю ночь”... Была презентация, потом - интервью с Легендой и нами с Олегом. Ко мне подошел пожилой человек, профессор университета. Говорит: “Я посмотрел пятьдесят версий “Короля Лира”. Ваша - лучшая”. Такие вещи меня даже в какой-то степени пугают.
В недавнем интервью Джорджи Уиден вы говорили о взаимоотношениях актеров и зрителей, как о вечной игре в кошки-мышки. Я знаю, как это работает в случае с неизвестными произведениями, но получается, это работает и в случае с “Королем Лиром”?!
- Феномен Шекспира. Он возвращает зрителей на некий детский уровень восприятия. Ты сидишь в зале, и тебе интересно, что произойдет дальше. На уровне идеи я против такого линейного, повествовательного театра, когда все держится на сюжете, но с Шекспиром именно так. Он совместил в себе занимательный сюжет и “путешествия в смыслы”. Поэтому Шекспир интересен как простолюдину, так и интеллектуалу. В этом его мощь.


С 2011 года руководители театра Николай Халезин и Наталья Коляда, режиссер Владимир Щербань, актер Олег Сидорчик живут в Лондоне. На родину при нынешней власти они вернуться не могут. Остальная часть труппы остается в Минске.
Владимир живет на холмах, в самой высокой точке Лондона, в районе Crystal Palace. Со своей труппой репетирует по Skype. Я попросил режиссера рассказать, как в этих условиях развивается театр.

- Театр играет в Минске постоянно. В Минске сейчас уникальная ситуация. Я включаю Skype и вижу, что в театре уже пожилые зрители. Раньше были только молодые, а сейчас – нет. Прошло десять лет, зрители состарились вместе с нами. С другой стороны, у нас абсолютно новое поколение зрителей. Они сейчас открывают для себя все заново. Отсюда – идея восстанавливать и играть старые спектакли.
Получается, что в нечеловеческих условиях вы умудрились построить репертуарный театр!
- Я считаю, что у нас – самая эффективная театральная компания в Беларуси. Мы чаще всех играем премьеры, у нас огромный репертуар – от Шекспира до Сары Кейн. Не хочется в тысячный раз говорить о лишениях, и т.д. Это стало уже настолько очевидным и естественным. При этом в профессиональном плане наши актеры – счастливые люди. Они не ждут роли по пять лет – они играют и играют интенсивно, преподают, участвуют в читках, ездят на гастроли... И это здорово. Для актера важно быть все время в строю. В Британии ощущается, насколько брошены актеры, как они вынуждены бороться, ходить на адские кастинги. На какой-то эпизод, который ничего не значит, приходят пятьсот актеров. Зачем? Это совершенно нездоровая атмосфера. Бороться приходится даже талантливым, самым талантливым... Англичане хотят, чтобы мы стали проектным театром. Очень сложно объяснить – я уже про финансирование даже не говорю – про театр-ансамбль, каким является наш театр. То, как я привык репетировать, возможно только в рамках Свободного театра. Вне всяких рамок, но в рамках Свободного театра... В настоящее время наш театр является официальным резидентом театра Янг Вик. Спасибо Кевину Спейси и Дэвиду Лану (Дэвид Лан - художественный руководитель Young Vic Theatre. – Прим. автора.). Если бы Дэвид не взял нас под свое крыло, я даже себе не представляю, что было бы с нами. Нам дали стол (сейчас у нас уже их несколько), объяснили, что собой представляет британская театральная ситуация, и раз в году у нас есть три-четыре недели, когда мы можем показывать свои премьеры. А надо сказать, что Янг Вик – один из лидирующих театров Лондона, поэтому наши показы обречены на внимание и зрителей, и критиков.
Каким был для вас переход на англоязычные спектакли?
- Он еще не совершился в полной мере. Мы пытаемся комбинировать. Спектакль Николая Халезина “Trash Cuisine” – первый и пока единственный стопроцентный англоязычный спектакль. Нам надо выживать. Если мы хотим расширяться и работать дальше – это естественный путь. Конечно, мне бы хотелось, чтобы наши актеры заговорили по-английски... Мы хотим сделать пару постановок в год на английском языке, привлекая английских актеров и работая со своими. Уже есть британские актеры, которые традиционно работают с нами на равных, точно в таком же жестком режиме. Это – неотъемлемая часть Свободного театра.

К десятилетию Свободного театра в 2015 году в Лондоне состоялся грандиозный фестиваль “Staging a Revolution”. Со 2 по 14 ноября на разных площадках были показаны десять спектаклей, созданных театром с 2005 по 2015 годы, а также мировая премьера спектакля “Время женщин” в постановке Николая Халезина. Спектакли “Поколение Джинс”, “Постигая любовь” и “Trash Cuisine” Н.Халезина, “Психоз 4.48”, “Цена денег”, “Нью-Йорк 79”, “Минск 2011. Письмо для Кэти Акер”, “Зона молчания” В.Щербаня проходили в “подпольных” местах Лондона. Было это так. Зрители покупали билеты, не зная, где пройдет спектакль. О месте выступления сообщалось перед спектаклем. Зрители получали подтверждение по электронной почте, но билеты не выдавались. За двадцать четыре часа до представления зрители получали смс-сообщение с информацией о месте и времени встречи. Там их встречал “человек в штатском” от Свободного театра и проводил к месту показа. По прибытии зрителей просили предъявить документ, удостоверяющий личность. Вся процедура полностью повторяет практику посещения театра на моей родине, в Беларуси. Там зрители приходят в театр с паспортами на случай возможных задержаний.

Я посмотрел многие спектакли фестиваля. Больше всего меня потряс первый – “Психоз 4.48”. Спектакль производит огромное впечатление. Он настолько живой и актуальный, что кажется, сделан вчера. Между тем премьера состоялась 28 мая 2005 года в минском баре “Граффити”. Как вы сами оцениваете этот спектакль по прошествии десяти лет?
- С этого спектакля начался Свободный театр. В нем есть потенциал, он действительно и сегодня смотрится с интересом. Саре Кейн удалось создать очень вариативный текст. Это может быть история о тотальном разрушении, о любви. Важно, кто это читает. Для меня “Психоз” - тотально позитивный текст. Пьеса рассказывает о том высочайшем градусе, в который мы попадаем и где сохранить здравый смысл практически невозможно... Для меня было важно, что мы сыграли на родине Сары Кейн. Десять лет назад она нам очень помогла. Мы потянулись к этому тексту, нам захотелось его озвучить. А сейчас, я думаю, мы ей помогли. Ведь ее на самом деле называли идиоткой. (Она покончила с собой в клинике недалеко от того места, где я живу.) Лондонская критика очень специфичная. В свое время лондонские критики не принимали Беккета. Чем интереснее автор, тем меньше славы. Востребована добротная драматургия для среднего класса: Пинтер, Стоппард... Радикальные высказывания пробиваются очень сложно. А с Кейн случилось то, что она стала своей для среднего класса. “Психоз” в Лондоне играют в таком, знаете, романтическом ключе. Захотелось вернуть пьесе ее оригинальный заряд, протестный смысл. Мне кажется, сейчас мы воскресили “Психоз” для британцев... “Психозом” мы открывали фестиваль. Мы играли спектакль в заброшенной тюрьме. Лучшего места для премьеры не придумаешь! Я не был в зале - волнение было слишком велико. Потом не удержался и посмотрел. В оригинальном составе играли Яна Русакевич и Ольга Шанцына. Оля потом уехала в Москву, и я решил не вводить новую актрису. Они были настолько рождены друг для друга, что я не верил, что с другой актрисой может что-то получиться. Мы жили, ставили спектакли, но вот с появлением Маши Сазоновой стало очевидно, что спектакль может обрести второе дыхание. Маша – танцовщица, преподает хореографию (танец в стиле модерн) в студии “Фортинбрас” при Свободном театре. Личность она неординарная, с интересной психодинамикой. Я рад, что сейчас они с Яной работают вместе так убедительно, как будто они играли все эти десять лет. Маша играет в “Короле Лире”, вы скоро с ней встретитесь.
Прекрасной была идея совместить кадры десятилетней давности из бара “Граффити” с сегодняшним спектаклем...
- Удивительно, что сохранилась запись! Я даже не знаю, кто это сделал. Мы же тогда ничего не снимали. “Психоз” привлек много людей, которые потом остались в Свободном театре. Кто-то стал помрежем, кто-то – актером. Вот так и получилось: из бара “Граффити” - в Лондон, дистанция длиной в десять лет.
Фестиваль “Staging a Revolution” – это определенный рубеж?
- Я не люблю ностальгировать, но поскольку времени прошло много, было интересно реконструировать спектакли и посмотреть, что мы наработали за десять лет. На фестивале было много звезд мирового уровня. Тихо приходили, тихо выражали свои восторги, тихо уходили. На заключительный спектакль фестиваля “Быть Гарольдом Пинтером” пришел Бенедикт Камбербэтч. Ему очень понравилось... Телекомпания Би-Би-Си включила наш фестиваль в список пятнадцати лучших культурных событий года. Конечно, это не может не радовать, но я бы не сказал, что фестиваль - это рубеж. Рубеж чего? Фестиваль - это большая работа и смотр достижений. А дальше - продолжение. Под занавес уходящего года я торопился показать новую работу – спектакль “Территория призраков” (премьера спектакля состоялась в Минске 30 декабря 2015 года. – Прим. автора.) Спектакль создавался в короткие сроки, получился набросок, но тем не менее... Хотелось обозначить задел на будущее... Мы двигаемся вперед!

Следующая остановка Свободного театра на пути вперед - Чикаго. Театр приезжает в Чикаго третий раз. Знакомство с ним у большинства зрителей состоялось в январе 2011 года со спектаклем “Быть Гарольдом Пинтером”. В 2013 году мы увидели спектакль “Минск 2011: письмо для Кэти Акер”. И вот совсем скоро в течение девяти дней один из самых непредсказуемых театров мира покажет свою версию “Короля Лира”. Я уверен: это будут девять дней, которые потрясут Чикаго!

Спектакль идет на белорусском языке с английскими субтитрами. Перевод - Юрий Гаврук. Сценическая адаптация - Николай Халезин.
В ролях: Король Лир – Олег Сидорчик, Гонерилья – Яна Русакевич, Регана – Марина Юревич, Корделия – Виктория Биран, Шут - Элиас Файнгерш, граф Кент - Денис Тарасенко, граф Глостер - Павел Городницкий, Эдмонд - Кирилл Машека, герцог Корнуэльский - Андрей Уразов, Освальд - Юлия Шевчук, герцог Альбанский - Юрий Даливеля, король Французский/Конферансье - Мария Сазонова.
Музыкальное оформление - Павел Аракелян.
Костюмы - Владимир Щербань, Алексей Ширневич, Наталья Коляда.

Nota bene! Гастроли Белорусского Свободного театра пройдут с 5 по 14 февраля в помещении Чикагского шекспировского театра по адресу: 800 East Grand Avenue, Chicago, IL 60611. $58–$68. Подробная информация и заказ билетов - на сайте www.chicagoshakes.com, по телефону 312-595-5600 или в кассе театра. Подробная информация о фестивале “Shakespeare 400 Chicago” – на сайте www.shakespeare400chicago.com.

Фотографии к статье:
Фото 1. Владимир Щербань на фоне афиши “Короля Лира”. Лондон, май 2012 года
Фото 2. Сцена из спектакля “Король Лир”. Фото – Николай Халезин
Фото 3-4. Владимир Щербань

22 янв. 2016 г.

Лирик-опера Чикаго объявляет новый сезон. Вагнер, Берлиоз, Доницетти, Чайковский...


14 января генеральный директор Лирик-оперы Энтони Фрейд и музыкальный руководитель сэр Эндрю Дэвис объявили программу нового, 62-го сезона 2016-17 годов. Предстоящий сезон станет вторым, полностью спланированным ими. Подробный рассказ об операх и солистах - впереди. А пока – главные новости.


В новом сезоне Лирик-оперы мы увидим десять постановок. В основной программе – восемь опер: “Золото Рейна” Р.Вагнера (новая постановка), “Лючия ди Ламмермур” Г.Доницетти (новая для Чикаго постановка принадлежит Teatro del Maggio Musicale Fiorentino и Женевской опере), “Троянцы” Г.Берлиоза (новая постановка, премьера Лирик-оперы), “Дон Кихот” Ж.Массне (новая для Чикаго постановка принадлежит Опере Сан-Диего), “Волшебная флейта” В.А.Моцарта (новая постановка), “Норма” В.Беллини (новая постановка совместно с Канадской оперной компанией, Gran Teatre del Liceu, Барселона и Оперой Сан-Франциско), “Кармен” Ж.Бизе (новая для Чикаго постановка совместно с Хьюстонской оперой), “Евгений Онегин” П.Чайковского (постановка сделана для Метрополитен-оперы, принадлежит Канадской оперной компании). После основного сезона Лирик-опера покажет мюзикл “Моя прекрасная леди” Ф.Лоу (новая для Чикаго постановка принадлежит парижскому Théâtre du Châtelet, премьера Лирик-оперы) и оперу 2015 года композитора Даниеля Шнайдера “Yardbird” Чарли Паркера”, посвященную жизни и творчеству легендарного саксофониста Чарли Паркера (премьера в Чикаго, постановка Оперы Филадельфии, опера пройдет в помещении театра “Харрис”).


С двумя концертами на сцене Лирик-оперы выступит Пласидо Доминго. В одном из них будет исполнен Второй акт из “Травиаты” с Доминго в партии Жермона. Также запланированы концерты Рене Флеминг, Лоуренса Браунли, Эрика Оуэнса и скрипача Ицхака Перлмана.


Сезон не просто необычный, он беспрецедентно радикальный для Лирик-оперы! Ни одной оперы Верди и Пуччини, зато целых три французские оперы - такого в Чикаго не было никогда! Итальянский язык прозвучит в сезоне два раза, французский - три, немецкий - два. После “Воццека” и “Бельканто” в новом сезоне не будет новых опер и опер XX века. Пятый сезон подряд театр не ставит барочных опер. Обе итальянские оперы нового сезона – “Лючия ди Ламмермур” и “Норма” – принадлежат к одной эпохе и относятся к операм belcanto. Одна из французских опер – “Троянцы” - будет поставлена впервые в истории театра. Как сказал Энтони Фрейд, это – величайшая из опер, не ставившихся в чикагском театре. “Дон Кихот” последний раз шел в Лирик-опере несколько десятилетий назад. В течение четырех сезонов третий раз в истории театра в Чикаго покажут цикл “Кольца нибелунга“, второй раз – в новой постановке. После восьмилетнего перерыва (сезон 2007-08 годов) в Лирик-опере снова “Евгений Онегин”. Правда, здесь все традиционно: повторение постановки Роберта Карсена, сделанной им для Метрополитен-оперы.


Звезд в новом сезоне будет много. Сначала о тех, кого знаем. После триумфа в партии Джильды я с нетерпением жду новой встречи с замечательной Альбиной Шагимуратовой в партии Лючии ди Ламмермур. Партию ее возлюбленного Эдгардо исполнит польский тенор Петр Бечала. Выдающийся бас нашего времени Ферруччо Фурланетто возвращается в Чикаго со своей “визитной карточкой” – любимой партией Дон Кихота. Как сказал Энтони Фрейд, инициатива исходила от самого Фурланетто. Сондра Радвановски - недавняя Анна Болейн - исполнит партию Нормы. Дон Жуан прошлого сезона Мариуш Квечень готовится примерить на себя костюм Евгения Онегина, а Анне Марии Мартинес придется засесть за Пушкина - после Дины Кузнецовой она теперь будет новой чикагской Татьяной. Это станет дебютом Мартинес в партии Татьяны. Дмитрий Белосельский, дебютирующий в Лирик-опере в “Набукко”, возвращается в партии Гремина. Кристина Герке - непревзойденная Электра сезона 2012-13 годов – станет первой исполнительницей партии Кассандры на чикагской сцене (она вернется в будущих сезонах в партии валькирии, а потом – смертной женщины Брунгильды в “Валькирии”, “Зигфриде” и “Гибели богов”). Екатерина Губанова - Княжна из “Русалки” Дворжака – превратится в соблазнительную цыганку Кармен. “Мальтийский сокол” Джозеф Каллея – Альфред в “Травиате”, Рудольф в “Богеме” и Ромео в февральской опере Гуно - вернется в Лирик-оперу с партией Дона Хозе. Это станет дебютом певца в этой партии. В партии Дидоны в “Троянцах” – очаровательная Софи Кох. В феврале она предстанет перед нами в облике Октавиана в “Кавалере розы” Р.Штрауса. Кристиана Карг и Адам Плачетка – “сладкая парочка” из “Свадьбы Фигаро” - вновь появятся вместе. На этот раз – в образах Памины и Папагено в “Волшебной флейте”. В той же опере в партии Тамино блеснет выпускник Оперного центра Райана, непременный участник последних сезонов Метрополитен-оперы Мэтью Поленцани. После удачного дебюта в этом сезоне – принц Рамиро в “Золушке” Дж.Россини - тенор Лоуренс Браунли вернется в Чикаго для исполнения партии своего любимца Чарли Паркера. Эрик Оуэнс четыре сезона подряд будет исполнять Вотана в тетралогии “Кольцо нибелунга”. Это его дебют в партии верховного бога. В новом сезоне Оуэнс начнет с “Золота Рейна”.


Впечатляют имена новых для Чикаго исполнителей. Блестящая грузинская певица Анита Рахвелишвили исполнит ее коронную партию Кармен. Чудесная Алиса Колосова - мы ее слышали в концертах ЧСО под управлением Риккардо Мути - дебютирует в Лирик-опере в партии Ольги. В партии Альбериха на американской оперной сцене дебютирует молодой корейский баритон Сэмюэл Юн. Это его дебют в партии властителя нибелунгов. Целый ряд солистов приедут в Чикаго из Германии для участия в “Золоте Рейна”. Это меццо-сопрано Таня Ариане Баумгартнер - ее называют “секретным оружием” Франкфурта, бас из Гамбурга Вильгельм Швингхаммер, глубокое меццо-сопрано из Мюнхена Окка фон дер Дамерау, бас из Берлина Тобиас Керер. В “Дон Кихоте” компанию Фурланетто составят французская певица Клементин Марген и баритон из Палермо Никола Алаймо. В партии Раймондо в “Лючии...” дебютирует румынский бас Адриан Сампетреан. Итальянская певица Элеонора Буратто появится в Чикаго с партией Микаэлы (“Кармен”). От лауреата конкурса “Опералия” 2013 года Катрин Левек ждут многого в фирменной для нее партии Царицы ночи (“Волшебная флейта”).

Музыкальный руководитель Лирик-оперы сэр Эндрю Дэвис будет дирижировать тремя операми (в прошлые сезоны их было четыре): “Золото Рейна”, “Троянцы”, “Дон Кихот”. Четыре дирижерских дебюта будущего сезона: лауреат Первой премии III Международного конкурса дирижеров имени Г.Малера (2010 год) латвийский дирижер Айнарс Рубикис (“Кармен”), итальянский дирижер испанского происхождения Энрике Маццола (“Лючия Ди Ламмермур”), аргентинский дирижер Алехо Перес (“Евгений Онегин”), итальянский дирижер Рикардо Фрицца (“Норма”). Снова в Чикаго выступят шотландский дирижер Рори Макдональд (“Волшебная флейта”) и английский маэстро Гарри Бикет (“Кармен”).


Среди режиссеров выделяются Дэвид Паунтни (тетралогия “Кольцо нибелунга”), Тим Олбери (“Троянцы”), Кевин Ньюбери (“Норма”), Роб Эшфорд (“Кармен”). Особо отмечу австралийского режиссера Нила Армфилда, которому оказана честь представить чикагской публике новую постановку “Волшебной флейты”. До этого с 1986 года каждые четыре-пять лет регулярно восстанавливали спектакль Августа Эвердинга. По словам Фрейда, Армфилд обожает “...Флейту” и полон желания удивить чикагских знатоков. Впервые в Чикаго мы увидим постановки, которые уже завоевали международное признание, - “Лючия Ди Ламмермур” Грэма Вика, “Дон Кихот” Мэтью Озавы, “Моя прекрасная леди” Роберта Карсена.

Мюзикл Р.Роджерса и О.Хаммерстайна “Юг Тихого океана” (“South Pacific”), намечавшийся на следующий сезон, будет показан весной 2018 года.
В каждой опере нового сезона, как это было все последние годы, будут участвовать местные силы - студенты и выпускники Центра оперного пения Райана при Лирик-опере.
Сезон начнется 1 октября 2016 года и продлится тридцать пять недель, до 21 мая 2017 года. Занавес Лирик-оперы поднимется восемьдесят девять раз. Покупая абонементы на оперы будущего сезона (независимо от дня недели), зрители смогут сэкономить довольно большую сумму. Билеты для детей на все оперы продаются по сниженным ценам (от $20 до $50). Цены на билеты на отдельные спектакли пока не объявлены.
Как обычно, за час перед началом каждой оперы (за исключением дня открытия сезона) можно будет послушать получасовую лекцию об истории создания произведения. Первые спектакли каждой оперы будут в прямом эфире транслироваться на радиостанции 98.7 WFMT (радио классической музыки), а потом – в повторе – весной 2017 года. Все оперы можно будет найти в архиве на сайте радиостанции www.wfmt.com.

Nota bene! Абонементы на спектакли сезона 2016-17 годов поступят в продажу 1 февраля. Их можно заказать на сайте театра http://www.lyricopera.org/home.asp, по телефону 312-332-2244, а также приобрести в кассе по адресу: 20 North Wacker Drive, Chicago, IL 60606. Одиночные билеты поступят в продаже в конце лета.

Фотографии к статье:
Фото 1. Генеральный директор Лирик-оперы Энтони Фрейд. Фото – Стив Леонард
Фото 2. Музыкальный руководитель Лирик-оперы сэр Эндрю Дэвис. Фото – Питер Тарасюк
Фото 3. Альбина Шагимуратова. Фото – Андрей Богданов
Фото 4. Ферруччо Фурланетто. Фото – Игорь Сахаров
Фото 5. Екатерина Губанова
Фото 6. Джозеф Каллея. Фото – Матиас Ботхор
Фото 7. Кристиана Карг. Фото – Гизела Шенкер
Фото 8. Адам Плачетка. Фото – Илона Сохорова

20 янв. 2016 г.

О ролях, спектаклях, театрах. Беседа с актером Александром Феклистовым


В 2016 году в Чикаго пройдет грандиозный Международный фестиваль “Shakespeare 400 Chicago”, приуроченный к четырехсотлетию со дня смерти Уильяма Шекспира. В фестивале примут участие музыкальные и театральные труппы из Австралии, Беларуси, Бельгии, Германии, Индии, Китая, Мексики, Польши, Южной Африки и других стран. Фестиваль откроется спектаклем Московского театра имени Пушкина и театральной компании “Cheek by Jowl” “Мера за меру” (“Measure for Measure”) по одноименной пьесе У.Шекспира в постановке английского режиссера Деклана Доннеллана. В главной роли – замечательный российский актер Александр Феклистов. В беседе с вашим корреспондентом он рассказывает о ролях, спектаклях, театрах...


С чего началась работа над спектаклем “Мера за меру”?
- По давней традиции Деклан Доннеллан начинает репетиции месяца за два-три до основного выпускного периода. Это, скорее, пробы, знакомство, притирка. Происходит сие малопонятное со стороны действо где-то подальше от Москвы. В случае со спектаклем “Мера за меру” мы встретились в доме отдыха в Тверской области, прекрасном месте с лесами, садом, озерами и футбольным полем, которое мы, естественно, тоже использовали. Но отдыхать нам почти не приходилось... Работа строилась так: этюды и пробы, зачастую прямо на природе, на темы, которые предлагал режиссер, исходя из сюжета пьесы. Скажем - город, тюрьма, монастырь. Мы пытались сделать сначала почти бессловесные этюды.
В одном давнем интервью Ольге Галаховой вы сказали, что, работая с Доннелланом, ведете дневники. Цитирую: “Пишу заметки про Деклана”. Какая запись была первой о репетициях спектакля “Мера за меру”?
- Первая запись в дневнике была такой: “Вокруг столько озер! Вот бы порыбачить!” Иногда получалось...
Закончен ли дневник, или режиссер по-прежнему вносит в спектакль какие-либо изменения, а вы по-прежнему пишете “заметки про Деклана”?
- Репетиции у нас никогда не заканчиваются. Скажем, Питер Штайн никогда не смотрит поставленных им спектаклей, может посмотреть прогон, может даже порепетировать после премьеры, но сами спектакли не смотрит. Деклан, напротив, как будто скучает по своему спектаклю и на гастролях, как правило, смотрит первые спектакли, а потом раздает замечания и порой очень многое меняет.

Как принимают спектакль в России и на Западе?
- Восприятие и реакция публики на Западе и в России очень разнятся. В России более закрытая, сдержанная реакция. Сказывается, как мне представляется, многолетняя традиция реалистического театра, восприятие, как говорит наш режиссер, “один к одному”, и оно заострено на социальные темы. На Западе люди больше обращают внимание на детали, которые несоциально окрашены, публика более раскована, готова к открытому диалогу. Смеха больше...
Чем вам интересен режиссерский стиль Деклана Доннеллана?
- Метод Деклана по сути на первый взгляд не сложен: нащупывание главных тем, пробы... Позже - этюды, окрашенные эмоциями. Но в том-то и отличие Деклана от других режиссеров, что он ищет темы и пробует форму спектакля вместе с актерами - здесь и сейчас, а не у себя в кабинете. Это, на мой взгляд, очень честно и продуктивно.

Как проходит у Доннеллана работа над текстом?
- Так называемый застольный период у Деклана не очень большой: два-три дня. Проходит он, как правило, на лесной опушке, а мы сидим кружком. Однажды, кстати, в такой вот наш кружок, на репетициях “Трех сестер” приземлился вертолет хозяина пансионата. Очень по-русски... Так вот, работа над текстом еще во многом связана с переводом, и это очень интересно, поскольку мы имеем дело с носителем языка автора. К тому же наш шеф неплохо знаком с творчеством Шекспира. Иногда что-то компилируем из разных переводов, иногда происходят сокращения.
Какое значение режиссер придает импровизации? Дает ли возможность актерам импровизировать (разумеется, в пределах рисунка роли)?
- Импровизацией пронизаны все репетиции, все пробы. Но по мере приближения к премьере мы приходим к какому-то более жесткому костяку спектакля, где импровизация остается действительно только внутри рисунка роли, а сама форма, во всяком случае, в “Мере...” рассчитана по секундам. Жестких рецептов на этот счет нет: в разных спектаклях степень внутренней свободы разная. В Чехове, скажем, ее было больше.

Расскажите, пожалуйста, о компании “Cheek by Jowl”. Что в ней есть такого, что заставляет Доннеллана год за годом делать там новые спектакли?
- "Cheek by Jowl" - театральная компания, которую достаточно давно (в 1981 году) организовали Деклан Доннеллан и Ник Ормерод. По сути, это театр, но поскольку западная театральная система проката спектаклей в корне отличается от российской, то и театром, в нашем понимании этого слова, это назвать нельзя. У театра нет здания, нет постоянной труппы. Есть директор с помощниками, есть комнатка-офис и все. А вся творческая жизнь происходит каждый раз с разными людьми и в разных местах.
Как вам кажется, почему Доннеллан так любит работать в России, с русскими актерами?
- У Деклана, как известно, ирландские корни. Он шутит, что мы, русские, очень похожи на ирландцев. Может быть, поэтому он возвращается в Россию так часто... Мне очень нравятся спектакли Доннеллана и Ормерода. Как зрителю, мне очень импонирует их стиль, аскетичность театра, доброжелательность и юмор, с какими они работают, их неподдельная любовь к актерам. Мы стараемся отвечать им тем же. Наверное, поэтому мы так долго вместе.

Всегда ли вы согласны с Доннелланом? Если нет, то что вы делаете? Подчиняетесь или пытаетесь переубедить?
- Поскольку у Деклана нет никакого диктата, или он нас так ловко обманывает, то и конфликтная ситуация возникнуть практически не может, просто не на чем. Мы обсуждаем и пробуем вместе, мы вместе делаем роль, он никогда не скажет, где тебе стоять и как играть, ты всегда сам что-то вначале пробуешь. Режиссер - как бы третий добрый глаз, если позволите.
После сэра Тоби и Калибана (а сейчас - Лючио) вас стали называть шекспировским актером. Как вы относитесь к этому определению? Согласны ли с ним? Как вы относитесь к делению актеров на амплуа? Этот - комедийный актер, тот - характерный, этот - герой-любовник, тот - мастер эпизода... Говоря об определенном амплуа, не сужаем ли мы возможности актера, не загоняем ли его в определенные рамки?..
- Понятие “шекспировский актер” встречалось только в критических статьях. Мне кажется, этого нет в живом театре. То же самое с амплуа. Это - прерогатива старого театра, это, мне кажется, ушло из театра сегодняшнего. Может быть, мне просто повезло, но я не чувствовал никаких рамок амплуа и сыграл кучу самых полярных ролей и в театре, и в кино.
Каков ваш критерий выбора ролей? Какое предложение надо сделать Александру Феклистову, чтобы он не смог отказаться?
- При выборе ролей я прежде всего руководствуюсь материалом, самим текстом. Мне чрезвычайно важно его качество и очень интересно то, что с первого взгляда невозможно себе представить, к чему трудно подступиться. Такой своеобразный “спорт”. Но когда речь идет о постановке такого режиссера, как Доннеллан, то мне, извините, практически все равно, что он будет ставить. У него всегда есть чему поучиться, степень доверия к нему очень высока.

Мое заочное знакомство с вами состоялось на спектакле Мокеева “Эмигранты”. Я был поражен пьесой Мрожека и вашим с Козаком дуэтом. Было это - страшно сказать - почти тридцать лет назад. Можно ли сказать, что ваша карьера началась с этого спектакля? Что сегодня вы вспоминаете об этом спектакле и работе с Романом Козаком?
- Пьесу Мрожека “Эмигранты” нам на курсе прочел наш педагог Игорь Павлович Власов. Пьеса абсолютно гениальная. Я, пожалуй, лучше в своей карьере и не встретил. Понятно, что думать о том, что ее можно поставить в театре, было наивно, Мрожек был запрещен в СССР, но мы были молоды, и нам очень хотелось поговорить о свободе, об эмиграции именно языком театра. На свой страх и риск мы приступили к репетициям. Спектакль создавали довольно долго. Нас приютила в своих стенах, в театре-студии “Человек”, Людмила Романовна Рошкован. У нее в студии играл до этого мой партнер Роман Козак. Режиссером позвали нашего же сокурсника Михаила Мокеева. Декорации нашли на помойке, благо, пьеса позволяла. Через полтора года спектакль был готов. Мне кажется, он получился. Во всяком случае, отзывы были неплохие. Играли мы подпольно, просто приглашали в наш небольшой зал знакомых, потом знакомых знакомых... Так постепенно спектакль посмотрела театральная Москва. Показали его (тоже подпольно) в нескольких московских театрах. А потом наступила перестройка и нам разрешили играть его с официальной афишей. Помню, пришел Михаил Ульянов и сказал: “Вперед!” Мы объездили много стран и фестивалей с этим спектаклем. Были на фестивале, посвященном шестидесятилетию Мрожека в Кракове. К нам приходил автор, благодарил, мы были счастливы... Потом времена изменились, спектакль постарел и внутренне, и по темам, как нам тогда казалось. Мы прекратили его играть после семи лет... Действительно, с этого спектакля началась наша профессиональная жизнь в театре, после этого о нас узнали...
Вы – актер мхатовской школы, ученик Олега Николаевича. Почему после многих успешных ролей вы решили уйти из театра в “свободное плавание”?
- В 2000 году умер Олег Николаевич, ему на смену пришел Олег Павлович Табаков, у которого у самого столько учеников... В это время я начинал работать с Доннелланом и выбрал этот путь - путь “свободного плавания”, и никогда не жалел об этом.
Еще один вопрос из далекого прошлого. Вы были у истоков создания студии “Человек”, в начале девяностых с коллегами организовали Пятую студию МХАТ. Почему из этого ничего не получилось?
- Не совсем так: я не стоял у истоков “Человека” - это мой дружок Рома Козак, царствие небесное, был там ветераном, но и после нашего ухода оттуда, из под крыла Рошкован, театр продолжал функционировать успешно и занимал свою интересную нишу на театральном поле Москвы. Сейчас, кстати, туда влился целый курс молодой театральной крови под руководством еще одного моего друга и сокурсника Дмитрия Брусникина, у них уже есть своя публика... А что касается “Пятой студии”, то она себя как-то потихоньку изжила и экономически, и творчески. Козаку предложили пост худрука театра Станиславского, и мы еще там немного поварились. Все как-то, знаете, проходит...
Из вашего интервью: “Мне ближе театр, потому что это нечто более семейное, более душевное... Спокойная гавань...” При этом о вас говорят, как об актере взрывного темперамента. Можете уйти из проекта, можете не согласиться с режиссером... Какая же это “спокойная гавань”?
- В театре мы работаем и вкладываемся в конкретное время и место. Мы живем там ради этой минуты, все вместе, глаза в глаза, пытаясь совпасть в одной проблеме, одной правде, одном стиле. В кино мы работаем для какого-то времени, для будущего какого-то абстрактного, не зависящего от тебя. Очень зависимая ситуация, тебе иногда даже ничего не пытаются объяснить. Просто надо подчиниться бешеному темпу и непонятной иногда логике. В театре жизнь совпадает с твоей, в кино - наоборот.
Какие ваши работы вам по прошествии времени кажутся проходными или вовсе неудачными? Какие роли кажутся наиболее интересными?
- Проходных ролей в театре не припомню, не так там все устроено, все равно каждый раз надо вытаскивать печенки. А в кино сколько угодно. Там как-то я менее разборчив, честно говоря. Кино всегда было для нас, театральных людей, отхожим промыслом.
Есть ли роли, которые вы мечтаете сыграть? Есть ли роли, за которые вам не хочется браться?
- Много раз говорил: мне не так важна роль, это повелось от чувства коллективного, из советской самодеятельности, Может быть, гораздо интереснее что-то придумать общее, чтобы идея заражала многих. У хорошего режиссера и пятым охранником можно постоять, все равно чему-то научишься.
Вы читаете критику на свои спектакли? Как реагируете?
- Критику читаю. Скорее, принимаю ее, чем отторгаю, в связи с природным чувством самоедства.
Что вы не принимаете в современном театре?
- Да все то же: пошлость, самоиграние, безвкусицу, отсутствие природного ритма и еще много чего.
Смотрели ли вы спектакли Театра.Doc? Как вы относитесь к этому театру и - шире - к документальному/политическому театру?
- Театр.Doc прошел как-то мимо меня, каюсь. К высказываниям политическим в театре отношусь с осторожностью. Мне это кажется не совпадающим с тем, чего я сам жду от театра, а именно - сопереживания. А в политическом театре происходит какая-то, на мой взгляд, подмена. Я могу это принять или не принять, но прихожу-то я в театр для другого... Может быть, это старомодный взгляд на мир.
В 2003 году вы уже гастролировали в Чикаго со спектаклем “Двенадцатая ночь”. Какие у вас остались впечатления?
- Неужели это было так давно?! Чикаго - чудный город у озера. Что может быть лучше для человека из средней полосы?! Помню дикий холод и при этом толпы народа, идущие на стадион в одеялах смотреть что-то мужское и зажигательное... Музеи прекрасны... Друзья новые, до сих пор общаемся... Да здравствует Чикаго! До новой встречи!

Nota bene! Гастроли Московского театра имени Пушкина пройдут с 27 по 31 января в помещении Чикагского шекспировского театра по адресу: 800 East Grand Avenue, Chicago, IL 60611. $68–$78. Подробная информация и заказ билетов - на сайте www.chicagoshakes.com, по телефону 312-595-5600 или в кассе театра. Подробная информация о фестивале “Shakespeare 400 Chicago” – на сайте www.shakespeare400chicago.com.

Фотографии к статье:
Фото 1-5. Александр Феклистов в спектакле “Мера за меру”. Фото – Джоан Перссон
Фото 6-7. Александр Феклистов. Фото - Андрей Натоцинский

18 янв. 2016 г.

Трагедия, комедия, барочная опера. Чикагский оперный театр в 2016 году


В 2016 году Чикагский оперный театр (далее - ЧОТ) готовит для любителей оперного искусства три постановки. 6 и 14 февраля 2016 года театр представляет две одноактные оперы: ”Человеческий голос” (“La Voix Humaine”) Ф.Пуленка и “Джанни Скикки” (“Gianni Schicchi”) Дж.Пуччини.


“Человеческий голос” французский композитор Франсис Пуленк называл “лирической трагедией в одном акте”. Молодая женщина говорит по телефону с мужчиной. Совсем недавно они были вместе, но в тот момент, когда мы с ней встречаемся, она разговаривает с мужчиной в последний раз. Он бросил ее и ушел к другой. На протяжении всего спектакля мы слышим отчаянный монолог женщины. Монолог о любви, предательстве, надежде... В основе оперы - одноименная пьеса 1932 года французского драматурга Жана Кокто.
К моменту написания оперы Пуленк был уже известным композитором, автором концертов, рапсодий, балетов, кантат... Он пережил две мировые войны: солдатом воевал на Первой, во время Второй мировой войны жил в оккупированном нацистами Париже. Уже через месяц после того, как была объявлена немецкая капитуляция, по радио прозвучала волнующая кантата Пуленка “Лик человеческий” - торжественный гимн Свободе, который композитор втайне подготовил ко дню Освобождения.
Музыковед Л.Михеева пишет о том, как возник замысел оперы. “Пуленк вместе с представителем известнейшего итальянского издательства “Рикорди” в Париже Эрве Дюгарденом был на одном из спектаклей, который давала в Париже труппа миланского театра Ла Скала. Композитор видел, как по ходу вечера легендарная Мария Каллас постепенно оттесняет на второй план своих партнеров. В конце спектакля она уже выходила одна на вызовы публики, как единственная героиня. Дюгарден под впечатлением этого феномена тут же предложил Пуленку написать оперу для одной исполнительницы на сюжет монодрамы Кокто “Человеческий голос”. Позднее в интервью для журнала “Musical America” композитор с юмором заметил: “Возможно, издатель думал о том времени, когда Каллас рассорится со всеми исполнителями настолько, что никто не захочет выступать с ней. И тогда опера с одним действующим лицом подойдет для великолепного, но чересчур капризного сопрано”. Однако вовсе не для Каллас создавалась опера. Героиней должна была стать французская певица Дениз Дюваль. “Если бы я не встретил ее, если бы она не вошла в мою жизнь, “Человеческий голос” никогда не был бы написан”, - говорил композитор. В благодарность за подсказанный сюжет Пуленк посвятил оперу Дези и Эрве Дюгарденам.
Премьера оперы состоялась 6 февраля 1959 года в Опера-комик в Париже. Первой исполнительницей стала сопрано Дениз Дюваль. Оркестром дирижировал Жорж Претр.
После премьеры музыкальный критик Бернар Гавоти писал: “Сколько музыкантов, начиная с Дебюсси, говорили на том же хватающем за душу языке, столь же страстном и сдержанном, таком же обыденном? Речитатив в течение сорока пяти минут на фоне красочной гармонии - и это все. Богатая музыка, правдивая обнаженностью своих чувств, бьющаяся в беспрерывном ритме человеческого сердца... Одна в пустой комнате, как зверь в запертой клетке, страдающая от кошмаров, с расширившимися глазами, приближаясь к неизбежному, патетичная и превосходно простая, Дениз Дюваль нашла роль всей своей жизни”. После парижского успеха опера в том же исполнении и с таким же успехом прошла в Милане. На протяжении последующих лет она завоевала многие сцены мира.
Украшением чикагского спектакля станет участие в ней замечательной американской певицы Патрисии Расетт. Она хороша знакома чикагским любителям оперы. Перечислю лишь некоторые из ее партий в Лирик-опере: Микаэла в “Кармен” Ж.Бизе (сезон 2005-06 годов), Лия в “Турандот” (сезон 2006-07 годов), Чио-Чио-сан в “Мадам Баттерфляй” Дж.Пуччини (сезоны 2008-09 и 2013-14 годов). А мне Расетт больше всего запомнилась партией Мадам Лидуан в “Диалогах кармелиток” Ф.Пуленка (2006-07 годов).
Расетт обожает все новое. Она участвовала в мировых премьерах опер “Эммелина” (Опера Санта-Фе, 1996) и “Американская трагедия” Тобиаса Пикера (Метрополитен-опера, 2005), “Жестокий город” (“Cold Sassy Tree”) Карлайла Флойда (Гранд-опера Хьюстона, 2000), “Письмо” Пола Моравеца (Опера Санта-Фе, 2009). В интервью американскому журналу “Opera News” (выпуск за сентябрь 2014 года) певица сказала: “Моя карьера – это путь, состоящий из нескольких этапов. Первый начался, когда я окончила стажировку по оперной программе “Мерола” и была абсолютно растеряна. Затем я начала исполнять такие партии, как Мими и Виолетта. Потом взялась за оперы “Эммелин”, “Жестокий город”, “Американская трагедия” и другие новые произведения американских композиторов, которые попадались мне на пути. После этого у меня начался период Пуччини и Яначека, это было поистине удивительное время. В настоящий момент я полностью погружена в веризм. У меня впереди “Девушка с Запада”, которую я очень жду. Я спела партию Манон Леско. Я хочу исполнять эти главные роли как можно дольше, но мне также интересно, что ждет меня впереди... Темперамент персонажа и драматический аспект произведения – это то, что сейчас все больше и больше влияет на мое решение при выборе партии. Конечно, я обязательно задаю себе вопрос: “Смогу ли я вокально с этим справиться?” И я считаю, что всегда поступала разумно”. (Перевод с английского Дарьи Денисовой.)
С “Человеческим голосом” Патрисия Расетт попадает в хорошую компанию. До нее эту партию исполняли Кэтрин Мальфитано, Джесси Норман, Рената Скотто и Галина Вишневская на российской премьере оперы в 1965 году в Большом театре. Постановкой тогда руководил маэстро Геннадий Рождественский.
От вечной трагедии отверженной любви - к вечной комедии положений. Единственная комическая опера Пуччини “Джанни Скикки” создана на основе сюжета из “Божественной комедии” Данте. Умирает богатый дворянин, и его бедные родственники находят завещание, согласно которому все состояние покойника отдается в распоряжение монастыря. Одним из родственников является красавец Ринуччо, которого любит прекрасная Лауретта. Ее отец - известный авантюрист и мошенник Джанни Скикки – вызывается помочь семье. Он прячет тело, гримируется под старика и его голосом зовет нотариуса. Родственники думают, что он вспомнит о них, но он заявляет, что все имущество завещает “своему любимому другу Джанни Скикки!” На самом деле, Скикки отдает приданое Лауретте, и она выходит замуж за своего любимого Ринуччо. Все заканчивается счастливым финалом. (Кстати, подобный сюжет использовал в начале XVIII века Жан Франсуа Реньяр для своей пьесы “Единственный наследник”, а спустя почти три века - американец Дэвид Айвз для современной версии “Наследника”. Эту пьесу до 17 января показывает Чикагский шекспировский театр.)
Премьера оперы “Джанни Скикки” состоялась в Метрополитен-опере 14 декабря 1918 года.
В чикагском спектакле заняты известные исполнители: баритон Майкл Кьольди (Джанни Скикки) - он исполнял партию Джакомо в опере Дж.Верди “Жанна Д'Арк” в ЧОТ, тенор Кристофер Тиези (Ринуччо), выпускница Центра имени Райана при Лирик-опере сопрано Эмили Бирзан (Лауретта).
Дирижер – Ари Пелто.
Режиссеры – Стефан Эдлис и Андреаш Митишек (он – действующий генеральный директор ЧОТ).
6 апреля в 7.30 pm ЧОТ покажет барочную оперу Генри Перселла “Дидона и Эней”. В спектакле примет участие танцевальная группа Марка Морриса и Music Ensemble. Подробнее об этом спектакле я расскажу в следующих выпусках Музыкального обозрения.

Nota bene! Оперы “Человеческий голос” Ф.Пуленка и “Джанни Скикки” Дж.Пуччини пройдут 6 февраля в 7.30 pm и 14 февраля в 3.00 pm в помещении Harris Theater for Music and Dance in Millennium Park по адресу: 205 East Randolph Drive, Chicago, IL, 60601. $35–$125, $15 для студентов (требуется удостоверение). Подробная информация и заказ билетов – на сайтах www.HarrisTheaterChicago.org, www.cot.org или по телефону 312-704-8414.

Фотографии к статье:
Фото 1. Патрисия Расетт
Фото 2. Патрисия Расетт в опере ”Человеческий голос”

15 янв. 2016 г.

Семьдесят пять лет “Квартету на конец времени”


В 1940 году тридцатиоднолетний главный органист Церкви святой Троицы в Париже, французский композитор Оливье Мессиан был мобилизован в действующую армию и вскоре попал в плен. После неудачной попытки побега он был отправлен в силезский концлагерь для военнопленных близ Герлица (ныне – Згожелец, Польша). В этих тяжелых условиях Мессиан не только проявил стойкость духа, поддерживая своих товарищей, но и нашел в себе силы противостоять кошмарной действительности, “воюя” своим профессиональным оружием – музыкой. Композитор выпросил у одного немецкого офицера, любителя музыки, нотную бумагу, и в январе 1941 года на свет появился “Квартет на конец времени” для скрипки, кларнета, виолончели и фортепиано. Инструментальный состав партитуры был предопределен присутствием в лагере именно этих музыкантов.

Создание музыки за колючей проволокой – случай не такой уж беспрецедентный. Вспомним Виктора Ульмана, два года сочинявшего музыку в “образцовом” гетто - концлагере в Терезине. То же самое произошло с сочинением Мессиана. “Квартет на конец времени” был впервые исполнен 15 января 1941 года лагерными музыкантами Этьеном Паскье (скрипка), Жаном ле Булером (кларнет), Анри Акока (виолончель) и самим композитором перед тысячами пленных. Премьера состоялась при тридцатиградусном морозе, на неисправных инструментах: расстроенном пианино, трехструнной виолончели, с западающими клапанами у кларнета. “Никогда меня не слушали с таким вниманием и пониманием,” – скажет потом Мессиан.

Историю создания произведения композитор впоследствии объяснял так: “Я сочинил этот квартет для того, чтобы уйти от снега, войны, плена и самого себя”. По признанию Мессиана, он был вдохновлен цитатой из Апокалипсиса: “И увидел я Ангела, полного сил, спускающегося с неба и одетого в облако с радугой на голове. И лицо его было как солнце, а ноги его были как огненные колонны. Он поставил правую ногу на море и левую на землю, поднял руку и обратился к тому, кто живет во веки веков, и сказал: не будет больше Времени, но при звуках трубы седьмого Ангела тайна Божия свершится”. При этом в беседе с музыковедом А.Голеа Мессиан отметил, что название Квартета имеет второй смысл – конец музыкального времени, основанного на мерной метрической пульсации классической музыки. Теологическая эсхатология породила эсхатологию музыкальную. В Квартете отсутствует метр, замененный абсолютно свободными, независимыми ритмическими фразами. В них господствует стихия дополнительных длительностей, увеличенных и уменьшенных ритмов.

Произведение поразило современников величием замысла и подвигом исполнения. “Квартет на конец времени” не заканчивается “концом времени”. В финале произведения музыка уходит в “неземные выси” высших регистров инструментов, воплощая, по словам Мессиана, “вознесение человека к Богу, дитя божьего к Отцу, к обожествленному творению” или, как сказали бы люди нерелигиозные, “вознесение” к идеалам гуманизма, миру чувств и страстей. Ведь даже в те самые страшные времена мессиановский Квартет убеждал узников концлагеря, что никогда не остановится великое движение жизни, никогда не исчезнет стремление человека к гармонии и красоте. Какой жизнестойкостью надо обладать, чтобы в “конце времени” воздать хвалу вечности и бессмертию!

После Квартета Мессиан чувствует невероятный прилив вдохновения и на едином дыхании создает подряд три крупных произведения: “Образы слова Аминь” для двух фортепиано (1943 год), Три маленькие литургии для женского хора, фортепиано, волн Мартено и оркестра (1944 год), “Двадцать взглядов на младенца Иисуса” для фортепиано (1944 год). Но это уже сюжет для другой истории…

Идея исполнения “Квартета на конец времени”, приуроченного к семьдесят пятой годовщине со дня премьеры, принадлежит пианистке Яне Резник. Она родилась в Москве, окончила Манхэттенскую школу музыки и университет Южной Калифорнии. Выступала с концертами в США, Европе, России. Яна - не только замечательный музыкант, но и страстный популяризатор классической музыки. Несколько лет назад она придумала серию концертов “Artistic Voyage”, какое-то время была художественным руководителем и ведущей еженедельной концертной серии “Live at the Lounge” в Лос-Анджелесе, в которой приняли участие более ста тридцати музыкантов мирового уровня. В этих концертах Яна впервые попробовала установить диалог между музыкантами и зрительным залом, диалог не только посредством музыки, но и в самом прямом смысле этого слова. С 2014 года Яна живет и работает в Чикаго. С января 2015 года под эгидой Chicago Pianoforte Foundation проводит новую серию концертов под общим названием “Playful Talk”.

Исполнители: единственный в мире победитель трех международных скрипичных конкурсов Чайковского, Сибелиуса и Паганини Илья Калер (скрипка), единственный студент Бенни Гудмана Юлиан Милкис (кларнет), Дмитрий Кузов (виолончель) и Яна Резник (фортепиано).

(В статье использованы материалы монографии В.Екимовского “Оливье Мессиан”.)

Nota bene! “Квартет на конец времени” Оливье Мессиана прозвучит 24 января в 5.00 pm в помещении North Shore Congregation Israel по адресу: 1185 Sheridan Road, Glencoe, IL 60022. Вход свободный, но требуется предварительная регистрация на сайте http://www.juf.org/rjd/quartetconcert.aspx.

12 янв. 2016 г.

Анна Халилулина: “Современности хватает в кино”. Интервью с актрисой перед встречей в Чикаго


В 2016 году в Чикаго пройдет грандиозный Международный фестиваль “Shakespeare 400 Chicago”, приуроченный к четырехсотлетию со дня смерти Уильяма Шекспира. В фестивале примут участие музыкальные и театральные труппы из Австралии, Беларуси, Бельгии, Германии, Индии, Китая, Мексики, Польши, Южной Африки и других стран. Фестиваль откроется спектаклем Московского театра имени Пушкина “Мера за меру” (“Measure for Measure”) по одноименной пьесе У.Шекспира в постановке английского режиссера Деклана Доннеллана. О спектакле, режиссере, партнерах и о многом другом – в эксклюзивном интервью с исполнительницей главной роли Анной Халилулиной.


Кто есть кто в современном театре. Анна Халилулина. Актриса. Родилась 28 марта 1990 года в Москве. Окончила Высшее театральное училище имени М.С.Щепкина (курс В.М.Бейлиса и В.Н.Иванова). В учебных спектаклях играла роли Елены Тальберг (“Черный снег” по произведениям М. Булгакова “Белая гвардия” и “Дни Турбиных”, премия “Золотой лист”), Кати Редозубовой и Анны (“Варвары” М. Горького), Миты (“Дон Жуан из Агредженто” Л. Пиранделло). В спектаклях Деклана Доннеллана под эгидой Международного театрального фестиваля имени А.Чехова играла роли Марины Мнишек (“Борис Годунов” А.Пушкина), Маши и Ирины (“Три сестры” А.Чехова), Миранды (“Буря” У.Шеспира). Дебютировала в кино в 2009 году в сериале “Кремлевские курсанты”. Среди фильмов с ее участием: “Услышать море”, “Грозные времена”, “Любовь приходит не одна”, “Разведчицы”, “Дневник доктора Зайцевой”, "Праздник взаперти”.


- Анна, вы - одна из самых молодых и, безусловно, любимых актрис режиссера Деклана Доннеллана. Хотелось бы узнать ваши впечатления о работе с ним. Чем он вам интересен?
- Впервые я услышала о Деклане на лекциях по зарубежному театру в институте. Ирина Витальевна Холмогорова, талантливый и очень уважаемый педагог, долго и подробно говорила о его “Двенадцатой ночи”. Можете себе представить, что со мной было на кастинге! Сказать,что волновалась - ничего не сказать! В первые минуты знакомства поразило его умение общаться с актером. Он располагает к себе моментально! Я и сейчас вижу, как новые артисты влюбляются в него с первой минуты! Не знаю, как он это делает!.. Мне посчастливилось не раз работать с Декланом. Для меня он не просто режиссер, а режиссер-педагог. Я верю ему безоговорочно, и это, на мой взгляд, самое ценное в работе с режиссером.
Как проходили репетиции спектакля “Мера за меру”?
- Прежде чем приступить к репетициям в театре, мы провели десять дней за городом, “в лесах” - так мы называем этот период. Читали пьесу, показывали этюды, делали упражнения, вечерами сидели у костра, играли в футбол... Это время очень важное, именно тогда сложилась команда. Дальше были репетиции в театре, тоже довольно необычные. Утро начиналось с тренингов, разминок, потом Деклан мог взять какую-нибудь сцену, а остальные в это время репетировали везде, где только можно. Работали все, атмосфера была замечательная.

В одном из интервью Доннеллан сказал: “Анна Халилулина -  прирожденная Изабелла”. Вы согласны с его мнением?
- Приятно, что Деклан так думает. Мне он этого не говорил. Не знаю, мне кажется, я до сих пор подбираюсь к Изабелле, она у меня очень изменилась с премьерного спектакля. Это тоже, кстати, один из плюсов работы с Декланом: премьерный спектакль - далеко не конец работы. Он может в любой момент что-то изменить, подсказать, переделать...
Вы помните вашу первую реакцию, когда вам предложили эту роль?
- Стыдно признаться, но я тогда не была знакома с этой пьесой. Просто была счастлива, что вновь вместе поработаем.

Вы всегда соглашались с режиссером, или бывали моменты, когда у вас были разные мнения в трактовке образа?
- Деклана в первую очередь интересуют человеческие отношения, характеры, проблемы... Ему важны артисты и их герои. Он очень помогает актерам. Зачем с таким режиссером спорить?!
Несколько слов о вашем партнере Александре Феклистове. Как вам работается вместе?
- Александр Васильевич - очень-очень хороший артист и замечательный человек! Он - душа нашей большой компании, да и любой компании, наверно. А еще он мне всегда помогает, советы дает. Благодарна ему. Люблю его!
Со спектаклем “Мера за меру” вы гастролировали в Англии и Испании. Как реагировал европейский зритель? Есть ли разница в восприятии спектакля в Москве и Европе?
- В Москве спектакль идет хорошо, публика довольна, рецензии хорошие, но в Европе зрители реагируют эмоциональнее, они более открыты. Иногда смеются в самых неожиданных местах. Приятно играть в Европе.
Марина Мнишек, Ирина, Миранда, Изабелла - как вы думаете, что объединяет ваших героинь?
- Сложный вопрос.. Они такие все разные для меня. Никогда не думала об этом. Может, то, что я к каждой отношусь с большим трепетом и любовью?!
Какие роли вы мечтаете сыграть в будущем?
- Очень люблю Жана Ануя. В институте играла отрывок из “Антигоны”, с тех пор мечтаю играть его героинь. Эвридику, Медею, Жанну д'Арк.
Вы окончили Щепкинское училище. Расскажите, пожалуйста, о ваших педагогах. Продолжаете ли общаться с ними? Видели ли они ваши работы? Как они реагировали, какие советы вы получили?
- Мне очень повезло с учителями! Римма Гавриловна Солнцева - супер-профессионал. Она может из любого сделать артиста! Главное - суметь ее заинтересовать, а это непросто. Все ее боялись, до сих пор она для меня полубог! Я несколько лет не могла позвать ее на свой спектакль, страшно было. Она, например, так и не видела “Бурю”. “Мера за меру” она видела не так давно, ей очень понравилось. В основном, она говорила о таланте Деклана, мне - никаких замечаний. Евгения Олеговна Дмитриева - ее ученица, мой главный в жизни педагог и ближайший друг. Она научила всему! Благодаря ей случилась встреча с Декланом (она играет Ольгу в “Трех сестрах”). Убеждена, что они на сегодняшний день - лучшие в своем деле!
Вам интереснее играть в классике или в современной драматургии?
- Так много прекрасных ролей в классической драматургии, хотелось бы охватить как можно больше. Современности хватает в кино.
Где вы чувствуете себя уверенней: на сцене или на съемочной площадке?
- На сцене мне однозначно комфортнее, чем в кино. В кино от тебя меньше зависит, ты ничего не можешь исправить. Только надеешься, что монтаж будет удачный. Да и мало сценаристов уровня Шекспира или Чехова.
Мне кажется, роли в театре у вас гораздо ярче и разнообразнее, чем в кино. Как вы думаете, почему так происходит?
- Абсолютно согласна. Не знаю почему так, честно. Может, время не пришло, тут ведь как повезет...
Вы следите за тем, что происходит сегодня в театрах Москвы? Если да, то какие постановки вы могли бы рекомендовать?
- Очень мне нравится все, что делают Юрий Бутусов и Римас Туминас.
Чего вы ждете от предстоящих гастролей?
- Мы все с нетерпением ждем гастролей в Чикаго! Мне кажется, все русские мечтают побывать в Америке. Это страна, которую мы видим в кино и сериалах... Я была в Вашингтоне в 2010 году со спектаклем “Три сестры”. Гастроли были короткие, но очень яркие, запоминающиеся. Мои первые гастроли с Декланом. Знаю, что Чикаго - совсем другой город! Не терпится его увидеть.

Nota bene! Гастроли Московского театра имени Пушкина пройдут с 27 по 31 января в помещении Чикагского шекспировского театра по адресу: 800 East Grand Avenue, Chicago, IL 60611. $68–$78. Подробная информация и заказ билетов - на сайте www.chicagoshakes.com, по телефону 312-595-5600 или в кассе театра. Подробная информация о фестивале “Shakespeare 400 Chicago” – на сайте www.shakespeare400chicago.com.

Фотографии к статье:
Фото 1-4. Анна Халилулина. Фото - Андрей Натоцинский
Фото 5. Сцена из спектакля “Мера за меру”. Фото – Джоан Перссон